В Перми работают девять клиник пластической и эстетической медицины. «Новости Перми» пообщались с практикующим пластическим хирургом и выяснили, кто его клиенты и с какими проблемами обращаются.

Один из самых востребованных челюстно-лицевых хирургов Пермского края – врач высшей категории, кандидат медицинских наук Андрей Дудин. Пластической хирургией он занимается более 20 лет, состоит в Обществе пластических, реконструктивных и эстетических хирургов России, практикует в нескольких центрах эстетической хирургии, как в частных, так и в государственных. Андрей Дудин ежегодно оперирует порядка 300- 350 человек, за последние 15 лет это более 4,5 – 5 тыс. пациентов. 

«Новости Перми» узнали у специалиста, чем интересуются пермяки в пластической, эстетической и реконструктивной медицине.

- Андрей Борисович, правда ли, что в основном клиенты пластического хирурга - женщины? 

- Действительно, 75% моих пациентов – это женщины, и их проблемы не отличаются от проблем женщин в США или Европе. Последние годы Международной ассоциацией пластических, реконструктивных и эстетических хирургов проводится мониторинг хирургической активности каждого хирурга. Результаты говорят, что 75% операций по всему миру – это операции по увеличению груди. В России общее количество операций меньше – менее 100 тысяч в год, но структура обращений идентична.

- К вам обращались люди, которые хотели изменить свою внешность до неузнаваемости? В киноиндустрии это один из самых распространенных сюжетов.

- Мне мое имя дороже, я не проводил подобных вмешательств, однако предложения поступали. Более интересными я считаю вмешательства на лице и шее пациента, который меняет пол. Чаще такие операции нужны тем, кто родился мужчиной, но хочет быть женщиной. Гендерное различие внешности кроется в очертаниях носа, скуловых костей, нижней челюсти и подбородка, объеме щек, строении лба, надбровных дуг и кадыка. Это очень специфичное направление, включает множество мелочей, которые в обычной  научной литературе не рассматриваются. Конечно, в Перми это очень редкие операции.

- Обращаются ли к вам жертвы «зверских» преступлений, люди, которым изуродовали лицо? Возможно ли полное восстановление в таких случаях? Предоставляется ли им скидка на услуги в краевой больнице, где вы также практикуете?

- Радует, что сейчас таких обращений в сравнении с 90-ыми годами не так много. Полного восстановления в таких случаях, конечно, не бывает. Только в Голливуде лицо, которое откусил крокодил, через три месяца в маске становится лучше прежнего. На самом деле таким пациентам предстоят годы реконструктивных операций, пересадки кожи, введение в рубцы кортикостероидов, шлифовки рубцов. Лечение не бесплатное, но никто с подобных пациентов не пытается получить прибыль. Они оплачивают только затраты больницы.

- Бывали в вашей практике пациенты, пострадавшие от укусов животных?

- Не только животных! Я вспоминаю приезд в Пермский медицинский  институт в 80-е годы заведующего кафедрой челюстно–лицевой хирурги из рижского института. Он просил у меня слайды ран после укуса человека: у них таких травм просто никогда не было. У меня фотографий укусов целая коллекция, и после животных, и после людей, включая откушенные носы и уши.

- Приходилось ли вам оперировать в других странах или принимать в Перми иностранных пациентов?

- Да, я оперировал в Дании, но это исключение из правил. Каждый американский или европейский хирург имеет сертификат, разрешающий ему оперировать только в регионе проживания и работы. Когда  я бывал в США, физически не мог руками прикасаться к пациентам, но всегда был включен в реестр операции как иностранный наблюдатель. В Европе все проще. Что касается иностранцев, которые приезжают на операцию в Пермь, то 80% из них – наши бывшие соотечественники. 

- Из каких стран?

- США, Китай, Испания, Корея, Франция, Япония, Италия, Греция, все наши бывшие советские республики и многие-многие другие.

- Такая обширная география! И что их привлекает в российской пластической хирургии? Цена?  

- Да, и половина иностранцев, которые предпочитают оперироваться у российского доктора, оперировались у него раньше. Трудно представить, чтобы фрау Марта с бухты-барахты на операцию поехала в Пермь. В США пластического хирурга ищут по телефонному справочнику. Моим первым американским учителем был Алан Перри из Калифорнии, он говорил, что у него много клиентов из-за того, что его фамилия находится в начале справочника. Доктор, оперировавший Майкла Джексона, считает, что певец выбрал его, потому что клиника находится рядом со студией. В России это не работает: здесь доктора выбирают по отзывам других пациентов и цене.

- Как вы оцениваете уровень российской эстетической и пластической хирургии в сравнении с мировой практикой?

- Последние 25 лет мы не находились в пустоте информационного поиска. Мы все видели, все знаем, все пробуем, но используем и рекомендуем своим пациентам только то, что реально работает и дает положительный эффект. На самом деле новаторских технологий – единицы.

- С опытом работы пластическим хирургом у вас как-то изменились собственные эталоны красоты? Обращаете ли вы вообще внимание на пропорции лица собеседника?

- Я как раз не цепляюсь к асимметрии лица, форме носа, недоразвитию челюстей, торчащим ушам и прочему. Если человека эти проблемы морально не тревожат и не мешают в жизни, то на вопрос пациента: «Что мне надо сделать?», я отвечу: «Ничего!». Другое дело, если он обратится с проблемой, то мы ее обсудим и выберем минимально травматичный вариант ее решения. Что касается эталонов красоты, то они формируются не хирургами, а глянцевыми журналами, фильмами, телевидением, интернетом.