15 февраля в Пермском кукольном театре состоялась премьера спектакля «Нармахнар» по мотивам пьесы Николая Кулиша «Народный Малахий».Это была первая постановка для взрослых.

Новый художественный руководитель театра Александр Янушкевич придумал кукольную версию пьесы, написанной в 1927 году, когда ещё её автор свято верил в дело революции. Этой же фанатичной верой, без любви к ближнему своему, наделил Николай Кулиш своего героя – сельского почтальона, имя которого – Малахий – было дано ему, скорее всего, не случайно. С еврейского Малахий переводится как «подобный ангелу».

Решительный и своевольный, он бросает семью ради проведения «Немедленной Реформы Человека», и сам по ходу развития действия теряет человечность. В финале его дочь, отвергнутая устремлённым в «голубую  даль» отцом, кончает жизнь самоубийством, а Малахий нисколько об этом не жалеет.

Как отметил Александр Янушкевич, «в спектакле звучит проповедь нравственного улучшения. Нармахнар хочет изменить мир моралью на основе смеси закона божьего с теорией марксизма-ленинизма, что позволяет считать его героем дня». Кстати, единственным «живым» среди кукол.

Пьеса настолько проникнута духом времени, что, пожалуй, будет понятна тем, кто хотя бы читал о нём у Маяковского, Булгакова, Эрдмана или Платонова. Здесь и «блуд труда» на заводе «Серп и молот» (одна работница буквально переливает из пустого в порожнее – из одного ведра в другое), и «прозаседавшийся» чиновник (одна голова на три костюма), и сумасшедший дом, и бордель, и – как сквозной мотив – мечта о светлом завтра, где будет пребывать светлый, «обобществлённый» человечище, а не человечишко, живущий в страхе перед Богом.

Малахий хочет, чтобы будущее тотчас же наступило. То, на что природа затрачивает тысячи лет, он надеется увидеть совершенным во время собственной жизни. Но вместо идеала его ждёт безумие непонятого одиночки. Много в пьесе и спектакле отсылок к Гоголю – от «аскезы» (два года Малахий просиживает в запертом чулане) до увлечённости идеей, сыгравшей злую «шутку» над героем.

Изменения, которые происходят с ним, хорошо прослеживаются по световой партитуре спектакля. Если в начале преобладают нейтральные и тёплые тона, когда Малахий ещё не покинул дом, то потом, в его скитаниях, они становятся холодными, в конце же «мавзолей, построенный героем для себя самого», мы видим в мертвенно-синем свете.

Удастся ли новому худруку воплотить мечту – привлечь в театр аудиторию 18+ – покажет время и количество занятых мест в зрительном зале. После премьеры многие «списали» своё непонимание спектакля на сумасшествие героя, а кому-то, наоборот, показалось, что «штамп на штампе сидит и штампом погоняет». Тем, кто ещё не видел «Нармахнар», остаётся только проверить.